Андреева Л.В. В годы ежовщины…

Читайте же, маловерные, скрижали нашего прошлого: читайте и умудряйтесь;                     но стойте  и боритесь до конца; и не ропщите в ожидании грядущего. 

И.Ильин     

   Помни, Родина, нас всех, кто погиб невинно, будь милосердна и возврати нас из небытия.     Надпись на памятнике в Пивоварихе.   

   Летом этого года в составе группы ребят и учителей Православной гимназии Братска мне впервые довелось посетить  Мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий «Пивовариха» под Иркутском, где в годы Большого Террора (1937-1938 гг.) было захоронено, согласно данным архива УКГБ, около 17 тысяч человек.  Человеческие останки были обнаружены в 1989 году в 4-х рвах-накопителях глубиной 5 метров. Рвы были наполнены трупами убитых и замученных и засыпаны землей на 30-40 см от поверхности. В этом году на площади 170 га были обнаружены еще 35 аномальных зон – мест возможных захоронений.

                                             В местах массовых захоронений в Пивоварихе. Август 2017 г. 

А в тот день мы долго ходили по дорожкам кладбища, читая информационные щиты у памятников. Наше внимание привлек Большой Православный Крест, у которого участники поездки во главе с иереем Антонием Васильевым помолились об упокоении убиенных. Долго рассматривали Стену скорби с именами погибших и крупной надписью «ЗА ЧТО?». Я увидела знакомые имена братчан: Карпова Александра Михайловича, уроженцев с. Шаманово Братского района Вотяковых, строителя Большеокинской церкви  священника Василия Шелашникова. Тогда подумалось, что  вместо вопроса «За что?»  надо ставить вопрос «ЗАЧЕМ?». Зачем нужно было убивать народ? Да в таком огромном  количестве, что ужас охватывает от просмотра мартирологов (восемь томов книги «Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему»). Сама же нахожу ответ — для устрашения. Властям нужно было затушить в людях, все еще горящий и опасный огонь революции. И одновременно, уничтожить своих потенциальных противников. Конечно, сказалась и взаимная ожесточенность — следствие гражданской войны, коллективизации и церковных гонений.

30.07.1937 комиссар внутренних дел Н.Ежов издал приказ № 00447, согласно которому предписывалось «… с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских  элементов. …Все репрессируемые …разбиваются на 2  категории:  а) к первой категории относятся все наиболее враждебные. Они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрению их дел на тройках,- расстрелу; б) ко второй категории  относятся все остальные,  наименее активные… Они подлежат аресту и заключению в лагеря  на срок от 8 до 10 лет». Здесь же определялось количество подлежащих репрессиям по краям и областям, порядок проведения операции, порядок ведения следствия, организация и работа троек, порядок приведения приговоров в исполнение. Приказ этот получил лишь руководящий состав НКВД, для следователей была разработана на его основе инструкция «О порядке ведения следствия»: «Перед вами сидит контрреволюционер — враг народа. Цель: заставить эту контрреволюционную сволочь встать на колени перед Советской властью, разоружиться и раскрыть свою контрреволюционную работу, назвать организацию, всех участников и просить пощады у Советской власти. Методы: организуйте допрос обвиняемого таким образом, чтобы он был беспрерывен и до тех пор не отпускайте обвиняемого в камеру, пока он не даст и не подпишет своих показаний, даже если на это потребуется день, две, три, четыре и больше».

Начальник Братского РО НКВД лейтенант госбезопасности Геннадий Владимирович Медвяцкий (по воспоминаниям — «невысокого роста, толстец»), его заместитель сержант госбезопасности Илья Алексеевич Быстров (1909 г.р.) и другие сотрудники РО НКВД  также должны были ознакомиться и действовать в соответствии с инструкцией. В здание НКВД и отделения милиции, что находилось на ул.Бурлова, в центре села Братск, из окрестных деревень стали привозить арестованных и выбивать из них показания. Массовые аресты в Братске проходили в дни октябрьских праздников. Все  село замерло в ужасе. По слухам, в тюрьме заключенных избивали, пытали. Была и холодная одиночка – небольшой дом в глубине двора, за зданием РО НКВД И РО милиции.

Улица Бурлова в селе Братск. Слева — РО милиции и РО НКВД. Справа — здание райисполкома. Из фондов БГОМ.

Из воспоминаний Обломкова Иллариона Александровича: «Я тогда работал в ДЭУ (гл. инженером был Александров) на дорожном участке «Братск-Тулун-Тангуй». Быстров меня не любил. По следам моим ходил. Однажды вызывает к себе на 2 этаж здания милиции — НКВД.  Я сижу в кабинете. Приводят Шулудякова, 60-летнего землеустроителя. Привел его сержант Вотяков из Шаманово. Подходит к нему Быстров, руки в галифе.                                                                                                                        — Признавайся, что ты — депутат Государственной Думы                                                                              — Я — колхозник.                                                                                                                                                  — Тогда не было колхозов!                                                                                                                                — Крестьянин я, хотя и обучился грамотешки.                                                                                                    — Ах, так!                                                                                                                                                                И бросился на него — душить. Бездыханное тело потом потащили вниз. Очнувшись, я слышал, как голова землеустроителя стучит по ступенькам лестницы. Это было в декабре 1937 года. Потом узнал, что Ильюшку Быстрова осудили за превышение полномочий». 

Действительно, в похозяйственных книгах Братска за 1938 год имеются отметки о выезде Быстрова из Братска. А в мартирологе жертв политических репрессий названа фамилия Шелудякова Владимира Николаевича, 1880 г.р., реабилитированного посмертно 25.05.1938 года.

Одно из первых дел, сфабрикованных в 1937 году сотрудниками НКВД в Братске и в Иркутске —  дело          № 3609. В списке лиц, проходивших по нему: бывший учитель Братской школы, живущий в Иркутске — Иван Яковлевич Вдовин и его брат — офицер Александр Вдовин; бывший фельдшер из Братска Евграфов Дмитрий Иванович; священник Лютиков Гавриил Степанович; 14 уроженцев с. Шаманово;  двое с Большой Кады; а еще выходцы с Калтука, Падуна, Пабереги. Некоторые уже успели побывать в заключении как кулаки, враги народа, другие были арестованы впервые. 23 человека  были обвинены в участии в контрреволюционной повстанческой организации, ставящей своей целью свержение вооружённым путём советской власти и в контрреволюционной  агитации. 22 из них были расстреляны. Были среди них те, кто держался до конца, не признавая себя виновными (Харин Сергей Григорьевич, Вотяков Антон Гаврилович, Вдовин Иван Яковлевич, Вдовин Александр Яковлевич, Вотяков Семен Ильич, Вотяков Василий Ильич, Кочнев Иван Антонович, Кочнев Василий Васильевич, Храмцов Прохор Гаврилович). Были и и те, кто открыто признал свою нелояльность к Советской власти. «Я не помню, с кем я разговаривал, но мы пришли к убеждению, что Советская власть долго существовать не будет, скоро вернётся прежняя власть, при которой религия возродится» (из допроса священника Лютикова Гавриила Степановича).   Возможно,  из-за преклонных лет одного из арестованных — Часовитина Емельяна Григорьевича, освободили, но это не уменьшило его скорби. Ранее Часовитина Е.Г. уже раскулачивали, выслали из Шаманово. Имущество его стало колхозным. «Сын его Часовитин Федор Емельянович был раскулачен в 1929 году. Его арестовали, когда он строил в Шаманово новый дом; успел его срубить. За ним пришли, когда он складывал печку. И было-то  у него 2 коня — кобыла и жеребец. Всю муку выгребли с амбара. Федора увели. Оставили четырех детей сиротами. Кочнев Антон Лукьянович рассказывал, что их гнали по этапу, где Федор простудился, его отделили и больше никто его не видел. До ареста Федор купил молотилку. После ареста брат Илья расплачивался. Когда расплатился — забрали и его. Под арестом находились и его отец, и его братья — Петр и Илья. После освобождения младший Илья в Усть-Куте был начальником Дорстроя». (Часовитина Пелагея Федоровна).  

Братский учитель Вдовин Иван Яковлевич среди учеников. С фото 10-х годов ХХ века.

Другое дело № 3687 привело к аресту в 1938 году еще большего числа людей. В моем, явно неполном списке – 58 арестованных из разных поселений района (Шаманово, Братска, Большой Кады, Большой Мамыри, Красного Яра, Долоново, Ср.Баяна, Дубынино, Заярска, Пабереги, Парилово, Падуна, Дубынино, Большеокинска, Филиппово, Усть-Вихорево, Подъеланки, Пашино, Н.Шаманского, Гарменки, Баля). Из них 21(?)  человек был расстрелян: учитель Потапов Н.Д.; четверо жителей Шаманово; колхозник из Долоново Попов П.Д.; Панов С.С. из д.Баля; колхозники Парилов Н.Е. (д. Парилово) и Парилов М.М.(д.Ср.Баян); гидролог из Падуна Московских А.Н.; грузоприемщик Северного морского пути Боровских И.И.; кассир Якуттранса Белаш Н.И.; колхозники с низовий Ангары Шаманский Г.О., Шаманский И.О., Шаманский Р.И., Шаманский М.И., Кузнецов М.В., Непомилуев Т.А., Погодаев Н.И., Замаратских Я.Н., Фалеев Л.К.. Отборный народ. В списке представлены прославленные фамилии, которые в годы войны дали стране  Героев Советского Союза. 

Наиболее пострадало в те годы село Шаманово Братского района.  В помещенной ниже таблице №1 фамилии тех его жителей, кто был подвергнут репрессиям в 30-е гг. Список из 62 человек неполный. Как и изданные в наше время мартирологи. В письме Вотякова Н.А. из Иркутска (90-е гг.) написано: «Дело в том, что у нас в семье очень много репрессированных. В живых осталось только два двоюродных дяди: Петр Семенович  и Александр Семенович (отсидел 8 лет и 9 месяцев). Дядя Саша проживает в Китое и я с ним встречаюсь почаще. В одну из встреч я поинтересовался, сколько же человек было репрессировано в 1937-1938 гг. в Шаманово и он ответил, что в феврале 1938 года было 110. Такая цифра меня поразила». Дополняют его слова воспоминания Недорезовой Веры Степановны: «В один день в Шаманово, — утверждала она,- арестовали  75 человек».

 Есть в списке фамилии тех, кто устанавливал в Сибири Советскую власть. Это бывшие красные партизаны – Девятов А.К., Кузнецов Ф.Г., Вотяков М.В., Тельнов И.М.. Вотяков А. Г. был разведчиком артдивизиона 30 дивизии, которая освобождала от колчаковцев Иркутск. Но в большинстве своем репрессиям подверглись, далекие от политических пристрастий, люди. Единственная женщина в списке таблицы, колхозница Соловьева Марфа Тимофеевна (ст.58-10 — агитация против Советской власти) умерла в лагере Пермской области, а ее сын  Соловьев Григорий Васильевич – расстрелян.  Один из пострадавших в те годы и доживших до 90-х гг. ХХ века Вотяков Петр Семенович рассказывал, что его ошибочно вызвали в сельсовет, в списках для ареста его не оказалось, но его присоединили к общей группе арестованных; отсидел он в восточных лагерях 10 лет. При встрече Петр Семенович рассказывал о бесстрашии и образованности братьев Хариных. Всех их троих: Сергея, Алексея, Ивана — арестовали. Вотяков вспоминал, что Ивана встречал в иркутской тюрьме. Был он искалечен – ему переломали ребра. Сергея расстреляли. А бывший колхозный тракторист Харин Алексей Григорьевич умер в лагере в 1942 году. Было ему 37 лет.

На село Братск  также обрушились несчастья. Хватали всех подряд, никто не был гарантирован от ночного визита (см. таблицу №2).  «В доме мы держали узелок с одеждой и едой. На случай ареста» (Камнева Т.И.). 17 декабря 1937 года арестовали председателя Братского райисполкома Горюнова Андрея Александровича, уроженца с.Урук Читинской области, члена ВКП(б) с 1930 года. До приезда в Братск он был председателем Борзинского райисполкома. «Рано утром за отцом пришли. Папа еще спал. К его кровати подошел Медвяцкий и сказал только два слова: «Горюнов, собирайся!». …Мы получили от отца лишь одну записку со словами «Меня повезли на Колыму, дали 5 лет. Я за собой вину не чувствую. Подаю на апелляцию в Москву» (Иванова З.А., дочь). Из лагеря Горюнов А.А. не вернулся. Пятеро детей его от 9 месяцев до 12 лет были выселены в барак. Больная жена Горюнова стала работать на току с зерном, умерла в июне 1939 года. Детей взяли родственники. Старший Анатолий, как и отец, погиб в лагере во время работы за тачкой.

 В Борзе, в Забайкалье в июле 1937 года была арестована бывший первый секретарь Братского РК партии (1934-1936 гг.) Дрейзеншток Анна (Анда) Мироновна (Мееровна). Профессиональная революционерка, член партии БУНДа, затем РСДРП. До революции жила в Швейцарии, где познакомилась с Лениным, училась в партийной школе в Лонжюмо под Парижем. В 1917 году вернулась в Россию, участвовала в подготовке штурма Зимнего. В 1918-1924 гг.  работала в ВЧК-ОГПУ, в 30-е годы руководила сибирскими РК партии (Братским и Борзинским). В 1937 году была арестована, в 1939 освобождена и реабилитирована. Награждена орденом Ленина (из личного листка по учету кадров Дрейзеншток А.М.).

После отъезда Дрейзеншток из района в 1936 году  место первого секретаря Братского РК партии занял Малышев Павел Алексеевич, 1889 г.р., уроженец села Воскресенское Пензенской губернии, член партии с 1913 года. В январе 1938 года он также был арестован по обвинению во вредительской деятельности и участии в контрреволюционной организации. Приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР от 14 октября 1938 года приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в Иркутске.

29 мая 1938 года в Братске состоялось общее партийное собрание района. С отчетным докладом выступил новый 1-ый секретарь РК партии Волков Петр Павлович. По его словам: «Работа в течение 5 месяцев проводилась под знаком разгрома контрреволюционной деятельности в районе. Враги народа находились в руководстве. Секретарь Малышев, председатель РИКа Горюнов и их приближенные нанесли району весьма тяжелый урон. Они свою враждебную деятельность направили на подрыв экономики района, прежде всего, сельского хозяйства». Но прошло несколько месяцев, и очередное общее районное партийное собрание (сентябрь 1938 года) признает, что «бывшие руководители района Волков, Кряжев, Сазанович, пользуясь ротозейством и благодушием коммунистов, сознательно проводили подрывную вредительскую деятельность, направленную на ограбление колхозов и их развал». Среди арестованных заведующий РАЙЗО Кряжев М.С. и агроном Сазанович И.П. Над ними в Братске был проведен открытый процесс. Их обвиняли в том, что в 1937 году свыше 1500 га хлеба осталось неубранными. «А как убрать? Дожди шли непрерывно, а в Покров день выпал снег» (Ченских Л.Я.). Вместе с руководителями района арестовали многих из тех, кто с ними работал. 28 мая 1938 года бюро РК решило: «Монина Д.И. за связь с врагами народа Горюновым и Малышевым из рядов ВКПб исключить. Сафронова Н.В., кандидата, исключить». Сафронов Николай Викторович возглавлял Братский совет Осоавиахима. «За ним пришли ночью. Доставили в тюрьму и сильно избили. Когда его полуживого приволокли в камеру, он кричал: «Да где же Советская власть?». 10 лет провел он в магаданских лагерях. Выжил». (Плют В.Г.)

Монин Дмитрий Иванович — член партии с 1917 года, участник гражданской войны, курсант военной школы ВЦИК, один из руководителей Иркутского городского и районного комитетов партии в 20-е гг., делегат 14 съезда партии.  В Братск Монин  приехал в 1933 году. На протяжении нескольких лет его выбирали членом РК партии.  В мае 1938 года он был арестован и содержался в иркутской тюрьме до сентября 1939 года, затем его реабилитировали. Дочери рассказывал, что избивали его «специалисты» с руками в футбольный мяч.

Одновременно с Мониным был арестован бывший секретарь Братского РК комсомола уроженец Черемхово Севастьянов Иван Тихонович. Он прибыл в Братский район в 1933-1934 гг. по решению обкома партии секретарем РК комсомола, отработал 3 года, а затем, после убийства председателя сельсовета села Шаманово, занял его место. Молоденькая его жена — учительница Скрябикова Вера Степановна встречалась с мужем в Братске. Он говорил ей, что на допросах сильно бьют. (К слову, Быстров избил и саму Веру Степановну). Издевательства над Севастьяновым продолжались и в Иркутске. Черемисин Филипп Семенович, арестованный колхозник из Шаманово, отбывший десятилетний лагерный срок и вернувшийся на родину,  рассказывал, что сидел с Севастьяновым в одной камере. Все обвинения в свой адрес тот отрицал, несмотря на щедро применяемые «методы воздействия». Севастьянова расстреляли 8 июля 1938 года. Тогда часто расстреливали именно тех, кто не признавал свою «вину».  

16.11.1937 года был арестован председатель Братского райпотребсоюза Карпов Александр Михайлович, 1899 г.р., участник гражданской войны  в Сибири в составе 1 Боярского добровольческого полка. Приехав в Братск, в 20-е годы служил военкомом Братской волости. Беспартийный. В 1931 году вступил в колхоз, работал счетоводом. В 1934 году ему доверили работать председателем сельпо. И вот арест. «Пришли за ним ночью, когда уже все спали, провели обыск.  …23 ноября отца повезли на машине в Тулун. Мы бежали вслед, а он кричал «Дети, учитесь, слушайте мать, я не виноват, я приеду». Больше мы его не видели. 5 января 1938 года отца расстреляли в Иркутске.  Нас, детей, осталось трое. Это была вторая потеря в семье. Раннее в 1930 году осудили как участника контрреволюционной повстанческой организации брата отца — Карпова Спиридона Михайловича»  (Карпова Анастасия Александровна).

Дело № 2819. После ареста председателя сельпо Карпова А.М. его место занял Дубровин Иннокентий Иванович (1900 г.р.), но был им недолго. В 90-е годы он рассказывал: «В феврале пришли ко мне Медвяцкий и Быстров.                                                                                                                                               

— У нас скоро праздник 23 февраля. Нам нужно премировать, а нечем. У вас товары.

— У меня действительно товары на хлебозакупки  от  колхозников. Часы, велосипеды, пластинки. У меня может их не хватить. Вы сами же потом будете спрашивать.

Договорились, что я переговорю с правлением райпотребсоюза. Правление было за то, чтобы дать, но один был против, более того, он сообщил милиции о  нашей, якобы, растрате в 500 рублей. Тогда меня и арестовали. Привезли в тюрьму, поставили к стенке:  «Подними руки».   Я поднял. Стоим несколько часов.

— Расскажи про свою контру. 

— Какую контру?»

В итоге, получил Дубровин 10 лет лагерей. А восемь человек по этому делу расстреляли. В Пивоварихе покоятся: уроженец с.Филиппово бухгалтер райпотребсоюза Иванов Иван Степанович, жители Малой Кады Тарасов Яков Яковлевич (1888 г.р.), Попов Антон Константинович (1887 г.р.), Кочнев Павел Дмитриевич (1898 г.р.), Желнин Константин Филиппович (1898 г.р.), уроженец Большой Кады Беломестных Михаил Прокопьевич, заведующий лесопунктом Шумиловской судоверфи Дорофеев Владимир Евлампьевич, техник Падунской гидрологической станции Спирин Михаил Михайлович.

И еще об одном деле — № 4910.  В списке братчанка Кокорина Ольга Захаровна, 1888 г.р. Она жила в большом доме в центре села, в нем в годы гражданской войны размещался штаб колчаковцев. Это ей и припомнили. В доме оставалась глухонемая сестра, которую впоследствии взяли к себе родственники из Филиппово. По этому делу в Филиппово  было арестованы пять человек. А всего арестованных было 20 человек, семеро из них расстреляли (Кокорина О.З., Терпугов В.Ф, Тарасов Е.Д., Дубынин М.С., Попов Ф.Н., Шаманский Е.В., Непомилуев И.Я.), большинство остальных погибли в лагерях. К примеру, братчанин Колгин Михаил Иванович умер в 1940 году в ИТЛ Амурской области. Кроме Ольги Захаровны была расстреляна еще одна женщина из Братска кореянка  Чой-Су-Пок, работавшая в Братске парикмахером.

Дело № 2431. Главный бухгалтер райпотребсоюза Антипин Николай Афанасьевич был арестован весной 1938 года. Жена его учитель братской школы Антипина Александра Васильевна осталась с шестью детьми. У них отобрали дом. Дети голодали. (К слову, Александра Васильевна вырастила всех детей и всем шестерым помогла получить высшее образование). Антипин Н.А. был отправлен в восточные лагеря, где вскоре и умер.  По делу №2431 были расстреляны: колхозники Терпугов Василий Иванович (Б.Када),  Иванов Семен Александрович (М.Када), Попов Константин Егорович (М.Када), Бурнины Алексей Павлович и Степан Павлович, охранник почты в Братске Черемисин Алексей Васильевич, Антипин Василий Иванович (ур. Седаново, уполномоченный СНК по Братскому району), слесарь в райсполкоме Букманов Василий Николаевич.  10 лет лагерей получили: Лебедев Федор Иванович, колхозник из д.Красный Яр; Садовников Семен Алексеевич из Наратая; Хроновский Иван Викторович, заведующий базой Якутторга в Заярске и др.

Тогда много пострадало просто грамотных людей, которые могли бы принести Отечеству немалую пользу. В с. Нижнее Шаманское образованной считалась семья Литвяк. Трое братьев из этой семьи были подвергнуты репрессиям.  16 ноября 1937 года пришли за младшим Иннокентием Гавриловичем, учителем Братской школы. Осталась его записка жене: «Учи ребят. Я не виноват». Литвяк И.Г. был расстрелян в Иркутске. В 1938 году арестовали Евгения Гавриловича (его также расстреляли) и Василия Гавриловича, бухгалтера Якуттранса (дали 10 лет лишения свободы). Старшие братья проходили по делу № 3687. Так же как и уже названный известный братский учитель, инспектор районо Потапов Николай Дмитриевич, местом упокоения которого стала та же Пивовариха. Добавим еще фамилии  расстрелянных учителей: преподавателя истории в Братской школе Калтаракова Никона Карповича и учителя Жуланова Григория Андреевича (п.Николаевский Завод), чтобы дополнить  картину ужаса тех дней.

Бывший директор Братской городской школы №1   Ченских Леонид Яковлевич   рассказывал: «Моего отца Ченских  Якова Адамовича, бухгалтера отдела связи, взяли прямо на работе. Привезли домой переодеться. В тот же день увезли полную машину арестованных в Тулун. Отец окончил Ачинское военное училище,  к моменту революции был поручиком. В гражданскую войну он участвовал в партизанском движении,  в составе армии Блюхера дошел до Дальнего Востока. Под Волочаевкой был ранен в плечо. Были у него именные награды: казачье седло, именное оружие (изъяли при обыске). В октябре 1938 года его расстреляли в Иркутске. Брат Александр Яковлевич Ченских, молоденький секретарь в суде, был взят 22 мая 1938 года. Ушел на танцы и не вернулся. Держали в Братске полмесяца, затем увезли на пароходе. Пароход был переполнен арестованными, их было столько же, сколько отправляли на фронт в первые месяцы войны». 

«Кажется, какая-то бездушная машина – мясорубка (была) приведена в движение скрытым механизмом и она автоматически перемалывала людей — всех, кто попал под руку», — записывал свои тогдашние впечатления сотрудник органов Литвинцев А.Н. в очерке «Я вспоминаю» (журнал «Сибирь» 1991, №4).

Интересно проследить судьбы тех, кого в советское время называли «бывшие». В Братске ими считали просто образованных людей, которые имели до революции хотя бы и небольшой, но стабильный доход. В «Календаре-Справочнике по Иркутску и Иркутской губернии на 1914 год» назван комитет Братского отдела «Общества изучения Сибири и улучшения ее быта» и записано: «Отделом положено начало музею».  В его составе: Лебедев Павел Васильевич (мировой судья), Шрейберг Александр Федорович (врач), Малышев Леонид Михайлович (священник), Ознобихин Иван Ильич (волостной писарь), Юрин Яков Николаевич (местный крестьянин), а также члены ревизионной комиссии Ясинский А.Л. (акцизный надзиратель), Н.С. Баженов (лесничий Николаевского лесничества) и местный фельдшер Д. И. Евграфов. Из восьми названных деятелей «Общества изучения Сибири…» двое — Ознобихин И. И. и Евграфов Д.И., были расстреляны, трое умерли на воле (Лебедев П.В., Малышев Л.М., Юрин Я.Н.), судьба остальных неизвестна.

Большевик Рябиков В.В., который, как известно, также хлопотал о создании музея, здесь не упомянут, т.к. в мае 1914 года покинул Братск. Но судьбами братчан интересовался и спрашивал о них в переписке со старым своим знакомым по обществу Юриным Я.Н.  А вот ответ Якова Николаевича: «Ознобихин Иван Ильич наш злейший враг находится в ссылке с 1927 года. Лебедев – мировой судья с 1920 года развалился, превратился в живой труп и положительно не понимал, что творилось вокруг него. Ко всему, что творилось, относился безразлично, ударяя больше всего за женским полом, а потом куда-то выехал. Его не трогали. Лютиков Александр Гаврилович весьма враждебно относился к Советской власти, а, главное, к коммунистам. И ждал избавителей с Востока. Был раскулачен. Дом его конфискован. Он в Иркутске умер. Кажется, в 1944 году. Находился на воле. Малышев Л.М. священник был врагом Советской власти и коммунистов, помер на воле.  Евграфов Д.И. не был врагом, но из-за жены раскулачили, взяли дом, а он выехал в Иркутск. Там его за что-то взяли в заключение, и он помер в тюрьме. Вдовин И.Я. был взят в заключение в 1937 году и помер в тюрьме.  Кокорин Алек. Петрович, правый эсер, жив, перевоспитался, а с 1917 по 1921 г. был врагом большевиков и Советской власти. В данный момент — алкоголик. Карпов Григорий Иванович помер. Был за Советскую власть и не враг. Обломков Борис. Помер. Был против Советской власти и большевиков». В письме отголоски нетерпимости к тем, кого считали классовыми врагами и чьи судьбы, несомненно, были изломаны послереволюционными событиями. 

…Продолжая тему, отмечу, что по словам старожилов из арестованных в 1937 году никто не вернулся, из арестованных в 1938 году вернулись единицы. В конце ноября в Братск поступило постановление ЦК ВКПб и Совнаркома СССР от 18.11.1938 года, в котором говорилось, что органы НКВД в борьбе с врагами народа перешли к упрощенным методам следствия, потеряли вкус к агентурной работе. Постановление означало перемены. В 1939 году стали выпускать из тюрем партийных функционеров и необходимых экономике специалистов. Так были отпущены Дрейзеншток, Сазанович, Шелепников, Монин… .  Но как писал Солженицын: «Обратный выпуск 1939 года – случай в истории органов невероятный, пятно на их истории. Этот «антипоток» был невелик, около 1-2% взятых перед тем, еще не осужденных, еще не отправленных далеко и не умерших. Эта была сдача копейки с рубля. …Эту копейку быстро добрали назад – в тех же годах, по тем же пунктам необъятной 58 статьи».

Коллектив ПО УНКВД 1 июня 1942 г. Фотография из фондов БГОМ.

Вот некоторые примеры того, что репрессии не остановились. Зимой 1940 года был арестован Ястребов Николай Михайлович. Родные узнали, что обвинялся он в том, что проводил плохую агитационную работу по выборам в Верховных Совет СССР;  что в кругу знакомых говорил о том, что, судя по всему, будет война с немцами. В вину ему также ставили родство с арестованным братом — начальником Красноярского пехотного училища Ястребовым С.М.  Закрытый суд над Николаем Михайловичем проходил в Братске. «Когда привезли его судить, нам устроили свидание в бане. Там мы поговорили с ним. Показал он нам свое тело. Все было в синяках. Отбиты были почки» (Ястребов А.Н). Присудили ему 5 лет лишения свободы. Но неволи он не вынес; умер в лагере в начале войны, которую предвидел.

Аресты продолжались и в годы войны. И опять возникали «дела».  Дело № 11931. По этому делу был арестован Оседлов Яков Михайлович, активный сторонник Советской власти в Братском районе, организатор колхоза в д.Долгий Луг.  В докладной (1930 год) за его подписью звучит просьба срочно выслать кулаков: Ермакова Н.О., Шадрина В.Г., Ягудина К.Т., Киселева А.М. (1 категория), а также Попова П.Д., Замаратских С.М., Потапова П.Д., Потапова Н.И. (2 категория) и еще 10 человек (3 категория), на необжитое место, так как элементы эти социально опасны. В августе 1944 года настала его очередь, пришли и за ним. Иркутский областной суд 5 мая 1945 года осудил Оседлова на 10 лет лишения свободы. Формируя дело, забирали знакомых Оседлова. Уроженец Лучихи Черемисин Ефим Игнатьевич, надзиратель в  Иркутской тюрьме, был осужден на 8 лет. Золотницкий Исаак Давыдович, завхоз Иркутского треста «Сибгеологоруд»,  получил 10 лет лишения свободы. Житель Долгого Луга Ознобихин Денис Ефимович был арестован в воинской части, осужден на 6 лет.  Денис Ефимович умер в лагере. Сам Яков Михайлович дожил до освобождения, что было большой редкостью.

…Потери населения района от репрессивной политики властей были огромны. Давайте считать вместе. Учтем, что население Братской и Больше-Мамырской волости в 1929 году составляло 14287 человек (8322+5965), из них мужчин 7242 (4233+3009). Для подсчета будем использовать сайт общества «Мемориал» (http://memo-irk.ru/kniga-pamyati.html). Сколько у вас получилось репрессированных в 30-40-е годы братчан? Я насчитала 649 жителей и уроженцев Братского района. В основном, это мужчины из разных деревень района. Выборочные (лишь из некоторых сел и деревень района) списки репрессированных представлены в  таблице №3.

…Страдали тогда все — и сторонники Советской власти, и ее противники, и красные, и белые, и жертвы, и мучители. Весь разделенный народ. И у каждого была своя «правда». Не было лишь ПРАВДЫ в сжигающей человека ненависти и злобе. В любых условиях спасти могло единение. Но объединяет БОГ. Вера же в Него многими была потеряна. Создав религию светлого будущего, люди потеряли БОГа.

…Я думаю, пройдет время, утихнет боль от потери близких и родных; и тогда в новом свете со страниц архивов перед нами воссияют лики тех сибиряков, которые сумели в диких нечеловеческих условиях оставаться людьми.

Житель д.Красный Яр Муратов Иван Ильич — брат моей бабушки Муратовой Е.И.

Уроженец с.Долгий Луг Потапов Николай Дмитриевич. Из фондов БГОМ.

Братчанин Ознобихин Иван Ильич. Из фондов БГОМ.

Харин Сергей Григорьевич из с.Шаманово

Таблица 1:

Таблица 2:

Таблица 3: