Вторушина Н. Падунские Дубровины

Падунский старожил Николай Васильевич Дубровин (1930-2016), изучая свою родословную, полагал, что род Дубровиных начался от казака-первопроходца Авраама Дубровина в XVII в. Сложившаяся к настоящему времени информационно-документальная база позволяет проверить эту версию.

В Братской волости пашенные крестьяне Дубровины были зафиксированы Ревизией 1722 г. в четырех дворах дер. Падунской:

Осип Дубровин 82, — здесь и далее указан возраст.

У него дети: Терентий 35, Иван 33, Марк 30, Максим 15;

У Терентия сын Иван 13.

Федор Дубровин 40,

У него брат Иван 45;

У Федора дети: Алексей 18, Герасим 15, Тимофей 14, Григорий 6, Иван 3, Иван же 1;

У Ивана дети: Яков 7, Козьма 5, Михайло 3, Никита 1.

Павел Дубровин 58.

Ермолай Дубровин 45.

У него пасынок его Ларион Заикин 2;

У него же на подворье племянники: Алексей 5, Моисей 2.[1]

Очевидно, что такая локация нескольких поколений фамилии в одном поселении может свидетельствовать об оседлости и историческом развитии рода.

Напомним, что Братский острог и его деревни до 1705 г. находились в прямом подчинении Енисейского воеводства, поэтому поиск предков Дубровиных проводился по Именным книгам пашенных крестьян Енисейского уезда от 1664 г. Однако, по результатам просмотра архивного материала предков носителей фамилии (или прозванья) обнаружить не удалось. Это можно объяснить тем, что для податного населения фамилии до XVIII в. еще не стали устойчивым обозначением человека.

Дальнейший поиск, учитывая «малолюдство» братских деревень в XVII веке, проводился по деревням Братского острога за разные годы по имени старейшего представителя фамилии – Осипа Дубровина, родившегося, предположительно, в 1640 г.

Дополнено 25.04.2025: 1674 г. В деревне Красный Яр шестеро пашенных крестьян пашут по чети десятины государевой пашни. Среди них – Ивашко и Оська Володимеровы.

1676 г. В деревне Надпорожней, что над Падуном – четыре пашенных крестьянина: Ивашко Володимеров, Илюшка Агафонов, Оска Володимеров и Тимошка Ульянов «пашут по чети десятины с осьминою государевой пашни»[2]. От этой даты – 1676 г., вероятно, можно летоисчислять образование Падунской деревни.

1691, 1697 и 1703 гг.  В деревне на Падуне шесть пашенных крестьян, и среди них – Оска Володимеров и Васка Володимеров «пашут по чети десятины с пол четью государевой пашни»[3].

1707 г. «В Падунской деревне собрано поворотных денег с девяти дворов, итого – два рубля восемь алтын две деньги», в том числе, с крестьян Осипа и Василия Володимеровых по две деньги с двора[4]. Как видим, в приведенных примерах фамилия (или прозванье) «Дубровин» не упоминаются.

Приведенные имена крестьян записаны полуименами (Ивашко, Оска, Васка) и полуотчествами (Володимеров, а не Володимерович), что было характерным именованием для того времени.

В самом раннем списке 1676 г. записан Ивашко Володимеров, который позднее уже не упоминался. Из представленной информации можно сделать вывод, что в дер. Падунской в 1676 г. крестьянствовали братья (по старшинству) Иван и Осип и Василий – сыновья Володимира (Владимира).

Поиски Владимира привели к «Челобитной пашенных крестьян Нижнебратского острога (иначе – Братский острог в устье р. Оки) о злоупотреблениях сына боярского Ивана Похабова» (1658 г.), где среди челобитчиков упомянут пашенный крестьянин Володка Ондреев [5].

В ходе дальнейшего исследования возникла версия появления Владимира Ондреева на братской земле и его возможной взаимосвязи с Дубровиными из д. Падунской.

Обратимся к событиям 1654 г. В отписке в Сибирский Приказ енисейский воевода Афанасий Пашков сообщал, что в 161 г. (1653) послал сына боярского Дмитрия Фирсова поставить выше старого Братского острога по Ангаре «против Осинского острова и Уньги реки» новый Братский острог – Балаганский. Одновременно Фирсову вменялось в обязанности поселить в новом остроге несколько десятков семей «государевых новопашенных крестьян», выбранных в Енисейском остроге «из ссыльных лутчих людей», которым пашенное дело было «за обычай». [6].

Для справки:

Ссылка, как самостоятельная мера наказания впервые появляется в дополнительном Указе к Судебнику 1550 г., изданном в 1582 г.: «Которой человек в жалобнице или в суде лжет и составит ябеду, ино того казнити торговою казнью, да написати в казаки в украинные городы Севск и Курск». Свое развитие наказание ссылкой получило в Соборном уложении 1649 г. По замыслу законодателей ссылка должна была касаться уголовников: воров, разбойников, торговцев вином и табаком, «которые воруют, карты и зернью[7] играют и проигрався, воруют, ходя по улицам, людей режут и грабят и шапки срывают».

Со временем ссылка, как наказание, получила широкое применение по политическим мотивам. На окраины ссылались опальные царедворцы, стрельцы[8], раскольники, участники крестьянских и городских восстаний, украинцы – изменник России, иностранные пленные. После воссоединения России и Украины в 1654 г.  ссылкой наказывались многие малороссияне, оказавшиеся в категории «изменников и клятвопреступников».

Районами ссылки поначалу служили пограничные остроги и города европейской России и северные монастыри. С присоединением Сибири к России и продвижением русских казаков, промышленников и крестьян на восток продвигалась и ссылка, на которую, в том числе, были возложены колонизационные и хозяйственные задачи. «Чем дальше находился от Европейской России уезд, тем большее значение имела в его заселении ссылка…»[9].

Поскольку новые территории нуждались в пополнении населения, возникла мысль о замещении ссыльными  служилых и посадских людей вместо бесполезного сидения в тюрьмах в европейской России. Независимо от характера вины все ссыльные должны были служить целям заселения края и его освоения. Ввиду такого назначения осужденные направлялись «на вечное житье» со всем семейством. Власть на местах обязана была «устроить их в пашню», «написать» в посад или в казачью службу. Таким образом, ссыльные сразу вливались в состав основного населения и приравнивались к нему в правах.

Отправка ссыльных осуществлялась из России через Тобольск – Енисейск – на Лену (в Илимский или в Якутский остроги). Не все ссыльные добирались до места назначения. В 1654 г. Илимский воевода Б. Оладьин доносил в Сибирский Приказ на воеводу Афанасия Пашкова: «из Енисейска … в Илимский острог послал не всех, а иных ссыльных, выбрав лутчих семьянистых людей, послал на иные твои государевы службы на Ангару реку»[10]. К середине XVII века на Илиме и Ангаре уже сложилось крестьянское население, поэтому ссыльные на месте могли получить семенной и кормовой хлеб, лошадей покупали у населения.

Вернемся к отписке А.Пашкова.

Как отписывает воевода, Д. Фирсов в 161 г. «за сухменными мелкими водами до тово Осинсково острова и до Уньги реки не дошел и пашенных крестьян поселить не успел«.  Только в 162 г. к новому Балаганского острогу он «поселил государевых новопашенных крестьян 30 семей …, из ссыльных же лутчих людей 35 семей…»[11]. Всего 65 семей.

В списке второй партии ссыльных 1654 г. (в их числе – «московские ссыльные разных чинов») прописан «Володка Ондреев с женой и детьми»[12]

У десяти семей, прибывших в Балаганский острог, жены и дети остались в Москве и в других русских городах, и они просили Сибирский приказ «пожаловать и велеть» отправить их к ним в Балаганск. К своей челобитной приложили роспись оставшимся членам семей. В росписи, том числе: «в слободах и деревнях Переяславского уезда боярина князя И. Н. Хованского[13] крестьянина Володьки Ондреева – дочь 10 лет …»[14]. Из этой росписи следует, что семья Володки Ондреева вывезена из Центральной Руси, где он был, вероятно, крепостным или пленным после Смоленского похода Хованского в 1654-1655 гг. против поляков.

Через восемь лет вся Россия присягала на верность новому царю – Петру I, и этот факт нашел отражение в крестоприводных книгах. Так, в «Книге крестоприводной нижнего Брацкого и верхнего Балаганского острогов 1682 г.» новому царю присягают пашенные крестьяне Братского острога: «…Володка Ондреев з детьми с Ывашком, с Оской, с Ваской, у Ивашки дети Петрушка, Пашко …»[15].

Обратим внимание на следующий факт: первоначально ссыльный Володка Ондреев находился в Балаганске; в 1658 г. он – в челобитчиках на И. Похабова в числе «Нижнево Брацково острогу пашенных крестьян»; в 1682 году он – пашенный крестьянин Братского острога вместе с сыновьями присягает новому царю… То есть, по каким-то причинам Балаганский острог он скоро покинул. И не он один. В челобитной 1658 г. еще шесть человек из «балаганского списка»: Садовник Ивашко Михайлов Косой, Сенка Федоров Мясников, Тимошка Осипов, Бориско Исаков, Максимко Иванов, Ивашко Суворов «…бьют челом бедные и беспомощные и до конца разоренные сироты…».

Итак, родство предполагаемого отца с братьями нашло подтверждение, причем, именно в том возрастном порядке, который был приведен в Ревизии 1722 г.  Сложилась схема первых поколений:

Но как появилась фамилии Дубровин на братской земле? На Руси фамилия не была редкой – с XVI в. был известен дворянский род Дубровиных. Вновь обратимся к истории. В Илимском остроге служило несколько десятков польско-литовских вязней (узников), взятых в плен во время войны с Речью Посполитой (1654-1667 гг.). Причем, русские служилые люди брали в плен как участников военных действий, так и мирное население противника[16].  Пленные состояли из различных социальных слоев: шляхтичей, челядников и мещан. Наиболее знатные из них верстались на командные посты – в дети боярские, прочие – в пешую казачью службу «на выбылые выморные и збеглые казачьи места и в их оклады»[17].

Так, В 1655 г. вместо сбежавшего в Даурскую землю Лучки Федорова Брянченина в служилые люди Илимского острога был поверстан (назначен) в казацкую службу «московский иноземец ссыльный Ивашко Максимов Дубровин[18]». Полное написание статуса и личного имени служилого в Окладной книге жалованья требовалось для учета расходов государственной казны.

Приведенный случай верстания в казаки не был единичным, тому способствовали исходившие из Москвы предписания верстать ссыльных иноземцев «против иных сибирских служилых людей»[19].

Происхождение прозванья «ссыльного иноземца» Дубровина может быть привнесено и связано с рождением или происхождением в местах лесистой дубравы. Также прозванье могло быть приобретено по месту поселения ссыльных в дуброве пашенной (пашенный лес для подсечно-огневого земледелия). Наверняка происхождение новоприбранного служилого Дубровина и дальнейшую его судьбу установить не удалось.

Андрусовское перемирие 1667 г. открыло возможность для многих пленников вернуться на родину. Однако, в России должны были остаться «пашенные и рабочие около делания земли люди обоего полу»[20]. Большинство литовских челядников «похотели итти в сторону королевского величества», другие поляки «остались добровольно в стороне царского величества и похотели служить Великому Государю в Сибири в Илимском». Среди них – боярские дети Воронецкие, Березовские, Черниговские.

Но родовое прозванье Дубровиных хранилось… В подтверждение тому появление Семена Осипова Дубровина в «Росписи солдатам первого рекрутского набора в Илимском воеводстве в 1709 г.»[21]. Тогда 47 человек «с дватцати дворов по человеку выбраны» и высланы к Москве с илимскими казенными провожатыми Микитой Сенотрусовым, Агафоном Бутаковым и Гаврилой Сизовым. «А для прокормления до Москвы велено дать твоего, Великого Государя, жалованья по дватцати алтын на месяц человеку…».  И вновь, благодаря требованиям к расходным документам госказны, имеем полное личное имя рекрута. Этот рекрут Семен – сын Осипа Дубровина, больше не появится в переписных братских списках…

Крестьяне же в миру обходились полуименами и полуотчествами, поскольку при «малолюдстве» деревень и существующем подворном налоге особая идентификация не требовалась. Уточняющая поименная перепись податного населения, проведённая в 1722 г. для реформы налогообложения, «извлекла» родовое прозванье Дубровиных, ставшее впоследствии фамилией.

С введением Петром I в 1724 г. нового налогообложения крестьяне Дубровины из д. Падунской платили с каждой души мужского пола подати по 1 руб. 20 коп. (80 коп. – подушная подать, 40 коп. – вместо «помещичья доходу»)[22].

Первая церковь в селении была построена крестьянами Никитою Хромовским и Петром Серышевым с товарищами во времена иркутского епископа Иннокентия Неруновича (1732-1747). В 1795 г. вместо нее на средства прихожан была построена другая двухэтажная деревянная церковь с колокольней в одной связи. Имела два престола: нижний – во имя свв. преподобных Зосимы и Савватия Чудотворцев Соловецких, и верхний – во имя Святого Николая Мирликийского Чудотворца.

Как следует из 2-ой Ревизии 1745 г.  Дубровины составляли более 40% мужского населения д. Падунской, при том, что еще до переписи значительная их часть «перешла собою» в поисках лучшей жизни в новые места проживания:

— в д. Усть-Вихоревскую Тимофей Федоров Дубровин 39 лет[23];

— в д. Мануцкую Тулуновского погоста Марко Осипов Дубровин 54 лет и Иван Дубровин 65 лет[24].

В этот период выявлена еще одна причина убыли семейства – в 1743 г. взяты в рекруты Моисей Дубровин и Иван Дубровин. Они не были исключены из платежной ведомости до ближайшей переписи и за них подушную подать платили: за Моисея – брат Алексей; за Ивана – его отец Федор[25].

Таблица. Численность Дубровиных в Падунской деревне.

Статистика составлена по трем Ревизиям (1722, 1745 и 1762 гг.)  и Исповедным ведомостям Падунской Зосимо-Савватеевской церкви (1795, 1799 и 1839 гг.). Ревизии 1722 и 1745 гг. не переписывали не облагаемых подушной податью женщин, поэтому в таблице за эти годы приведены цифры только «мужского пола душ». Как видно из таблицы численность Дубровиных в некоторые годы составляла 50%. Бóльшую численность в 1795 и 1799 гг. показали: двор Федота Кузьмина Дубровина с семьями сыновей Абрама, Степана и Федора (12 чел. и 15 чел. соответственно); двор Данилы Максимова Дубровина с семьями детей от двух браков (15 чел. и 20 чел. соответственно)[26].

Схема рода Дубровиных от 1654 г.:

Приведенная схема Дубровиных в дер. Падунской по трем Ревизиям показывает родословную линию от Володки Ондреева до Авраама, что не поддерживает версию старожила Дубровина Н.В. Его род значительно старше! И Авраам не был основателем Падуна, почти за сто лет до его рождения деревня значилась в Именных книгах пашенных крестьян.

С учетом выявленных персональных сведений рода можно продолжить родословную летопись от Авраама (Абрама) до Николая Васильевича Дубровина по метрическим записям Падунской Зосимо-Савватевской церкви:

Сведений о рождении Авраама не найдено. Брак Авраама (Абрама) Дубровина и Екатерины Игнатьевой Хромовских. 1784 г.

 Рождение Дмитрия Абрамова Дубровина. 1804 г.

Рождение Саввы Дмитриева Дубровина. 1845 г.

Второй брак Саввы Дмитриева Дубровина и Стефаниды Васильевой Бурниной. 1878 г.

Рождение Николая Саввина Дубровина не найдено. Возможно, он 1888 г.р., судя по указанному возрасту при вступлении в брак в 1908 г.

Брак Николая Савина Дубровина и Агафии Ивановой Дубровиной. 1908 г.

Рождение Василия Николаевича Дубровина. 1909 г.

Его сын Николай Васильевич Дубровин представлял 11-е уже поколение рода. У потомков Дубровиных есть замечательная возможность приумножить знания о предках и зафиксировать в исторической памяти Падунского поселения.

Вернемся к повествованию. Деревенскими соседями Дубровиных были мещане Ширяевы, крестьяне Хромовских и Серышевы. Через браки Дубровины роднились со своими деревенскими (Хромовских, Пономаревы, Дубынины, Ширяевы), братскими (Заворуевы), усть-вихоревскими (Погодаевы), филиповскими (Яновы, Григорьевы) большеокинскими (Зарубины, Татариновы), карапчанскими (Ивановы) и т.д.

Крестьяне Дубровины выращивали, в основном, зерновые культуры. На развитие озимой и яровой ржи, овса и ячменя несомненно оказывал влияние порядок платежа в государеву казну отсыпного и оброчного хлеба[27]. Переработка зерна производилась на двух Падунских мельницах, которые находились в 10 и 15 верстах от селения на р. Вихоревой[28].  Производительность сезонных (от 6 до 6,5 мес.) мельниц составляла до 60 пудов муки в сутки или до 1800 пудов муки в месяц. За помол платили по 1,5 коп с пуда. Мука и прочие продукты употреблялись на продовольствие своих семейств, а излишек продавался в казну и в частные руки.

Наличие свободных пастбищ и сенокосов позволяли разводить животноводство – лошадей и крупный рогатый скот.

Для покрытия основных хозяйственных расходов имелись дополнительные занятия: извоз, продажа сена, охота и рыболовство. К примеру, в 1752 г. крестьянин Алексей Дубровин, занимаясь извозом товаров мимо Падунского порога платил 6 руб. 23 коп ежегодно, а Терентий Дубровин был пользователем крупных ловель, откупивший ловлю рыбы за ежегодный оброк 7 руб. 20 коп. на Пьяном, Похмельном и Падунском порогах[29]. Вблизи порогов ловили осетров и стерлядь, для чего ставили самоловы, переметы, били острогой. За лето добывали по 2-3 пуда на семью.

Мирную жизнь прерывали войны и революции. К примеру, с помощью информационного ресурса https://gwar.mil.ru/ стало возможным установить Дубровиных из с. Падун – участников Первой мировой войны:

Во время Великой Отечественной из каждого двора Падунской деревни ушли на войну мобилизованные. Вернулись не все… На сайте bratsk-starina.ru в Списке безвозвратных потерь по Падунскому сельсовету установлены имена четырнадцати Дубровиных – убитых и пропавших без вести.

Повседневная жизнь потомков рода Дубровиных отложилась в живой памяти, семейных документах и фотографиях, газетных публикациях и книжных изданиях, в материалах архивного хранения. Так, из Годового статотчета Братского райсовета находим Списки красных партизан, а среди них – Дубровины и дер. Падунской:

Полезную информацию можно извлечь из Похяйственных книг селения (с 1935 г.), которые заполнялись сплошным обходом дворов и содержали данные за три года. Так, стало возможным по Похозяйственной книге 1935 г. установить состав семейства и возраст членов семьи Василия Николаевича Дубровина 15.07.1909 г.р. (установлено по метрической записи). В хозяйстве Василия Николаевича перечислены: мать Агафия Ивановна 1885 г.р.; жена Анна Ан. 1909 г.р.; брат Павел Николаевич 1920 г.р. (по метрической записи – 04.12.1919); Леонтий Николаевич 1924 г.р.; сын Николай Васильевич 1929 г.р.; его жена Анна 1927 г.р. Указанный возраст старших членов семьи не всегда был точен, поэтому его следует уточнять по Метрическим книгам церквей.

Подведем итоги. В результате исследования выявлено:

1. Дубровины появились на братской земле не ранее 1654 г.
2. Дубровины – старожильческий род пашенных крестьян из ссыльных  (возможно, пленных).
3. Дубровины участвовали в постепенном заселении и освоении Приангарья, в создании пашни, в развитии ремесел и торговли.
4. Фамилия сохранилась до настоящего времени и получила широкое распространение в Прибайкальском регионе

[1] РГАДА. Ф. 494. Оп. 1-1. Ед. хр. 160. Л. 85 об.

[2] РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-2. Ед. хр. 619. Л. 388 об.

[3] РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-4. Ед. хр. 999. Л. 124, 124 об.; РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-4. Ед. хр. 1229. Л. 150 об.; РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-5. Ед. хр. 1374. Л. 593.

[4] РГАДА. Ф. 494. Оп. 1-1. Ед. хр. 81. Л. 105.

[5] РГАДА. Ф. 214. Столб. 589. Л. 214.

[6] РГАДА. Ф. 214. Столб. 344. Л. 200-201.

[7] Игра в мелкие кости.

[8] Стрелецкий бунт 1682 г.

[9] Шунков В.И. Очерки по истории земледелия Сибири. XVII век. М., 1956, с. 175.

[10] Сафронов Д.Г. Ссылка в восточную Сибирь в XVII веке. Якутск, 1967, с. 32.

[11] РГАДА. Ф. 214. Столб. 344. Л. 200-201.

[12] РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-1. Ед. хр. 317. Л. 27.

[13] Хованский Иван Никитович, из княжеского рода, племянник Д. Пожарского. В июне 1654 г. участвовал в осаде Смоленска, находящимся под польско-литовским владычеством, в августе был оставлен воеводой в Смоленске.

[14] Сафронов Д.Г. Ссылка в восточную Сибирь в XVII веке. Якутск, 1967, с. 82.

[15] РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-2. Ед. хр. 817. Л. 113 об.

[16] Прудовский П.И. Судьба польско-литовских пленных по Андрусовскому перемирию 1667 г. и миграции населения между Россией и Речью Посполитой // Славяноведение. – 2021. № 4. – с. 29-39.

[17] Сафронов Д.Г. Ссылка в восточную Сибирь в XVII веке. Якутск, 1967, с. 83.

[18] РГАДА. Ф. 214. Оп. 1-1. Ед. хр. 306. Л. 34.

[19] Никитин Н.И. «Литва» и «литовского списка казаки» в освоении Сибири XVII века.  Вестник МГУТУ. Сер. общ. наук. // М. – 2024. – № 3. С. 29 – 56.

[20] Прудовский П.И. Судьба польско-литовских пленных по Андрусовскому перемирию 1667 г. и миграция населения между Россией и Речью Посполитой. «Славяноведение», 2021, № 4, с. 30.

[21] Красноштанов Г.Б. На Ленских пашнях в XVII веке : (Документальное повествование) : Ч. 3. — М.: Древлехранилище, 2013, т. 3, с. 952.

[22] РГАДА. Ф. 494. Оп. 2-1. Ед. хр. 62. Л. 143.

[23] РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Ед. хр. 1044. Л. 153 об.

[24] Там же, л. 160.

[25] РГАДА. Ф. 494. Оп. 1-1. Ед. хр. 1121. Л. 36 об.

[26] ГАИО. Ф. 50. Оп. ОЦ. Ед. хр. 514. Л. 82 об.-83; Оп. 7. Ед. хр. 62. Л. 338 об.-340.

[27] Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. Т. I. Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века – Иркутск: ОГИЗ, 1949, т. 1, с. 332.

[28] Издание Иркутского губернского статистического комитета. III выпуск. – Иркутск : Изд. Ирк. губ стат. комитета, 1868. – 271 с.

[29] Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. Т. 2.  Илимский край во II-IV четвертях XVIII века.  – Иркутск: ОГИЗ, 1957, с. 323-325.