С каждым годом все меньше и меньше остается в живых братчан — участников Великой Отечественной войны, которая для миллионов советских людей стала испытанием мужества, стойкости, преданности Родине и верности любимым. Уходят люди, но в музее, как реликвии, хранятся документы и фотографии фронтовиков – живая память войны. Трепетное отношение у музейных работников вызывают письма с фронта: скромные солдатские «треугольники» с номером полевой почты, открытые письма со штампом «воинское», трофейные открытки.
Самый распространенный вид почтовой корреспонденции между фронтом и тылом – это листы бумаги, складывающиеся треугольником или стандартные почтовые карточки (чтобы проще с ними было знакомиться военным цензорам).
Иллюстрированные односторонние почтовые карточки предназначались в основном для отправлений из действующей армии в тыл. На лицевой стороне написано: «Почтовая карточка» или «Воинское». После слов «Обратный адрес» следовали надпись «Полевая почта». Для рисунка оставалась половина лицевой стороны, поэтому рисунки были лаконичны, плакатны, с кратким выразительным текстом. В верхней части открытки помещался текст: «Смерть немецким оккупантам!» или «Смерть немецким захватчикам!».
Письма-секретки представляли собой разлинованный лист бумаги, который сгибался пополам и заклеивался специальным гуммированным клапаном. На одной из внешних сторон были нанесены адресные линии, воспроизводилась иллюстрация патриотического сюжета и не менее патриотический текст.
При победоносном наступлении наших войск появилось много «оптимистических открыток» с песнями, с видами освобожденных городов и торжественными салютами.
Часто рядом с портретом великого полководца – слова Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Александра Суворова, Михаила Кутузова»; «Мы можем и должны очистить советскую землю от гитлеровской нечисти» и др.
На многих карточках – изображения военных действий, боевой техники, советского солдата — стреляющего, воюющего, побеждающего, гордящегося своими боевыми успехами. Рисунки сопровождаются актуальными надписями: «Стреляю так: что ни патрон, то – немец!», «Не щадя сил и жизни бороться за каждую пядь родной земли!».
В фондах хранятся фронтовые поздравления с праздниками – Новым годом, годовщиной Октябрьской революции, 1 Мая, изображения на которых, подкреплены лозунгами на злобу дня: «Наша сила в единстве фронта и тыла!»
Бойцы писали письма в минуты затишья между боями, из медсанбатов, госпиталей своим родителям, женам, детям, любимым. Истертые, пожелтевшие от времени листочки. Некоторые слова и строчки сейчас уже трудно прочесть. В этих письмах все: глубокая вера в победу над фашизмом, горечь разлуки с близкими, боль утрат боевых товарищей, радость наступления, слезы Победы. В них и лирика, и суровая проза войны.
«Как страшно в 41-м умирать, так ничего и не узнав о 45-м», написал поэт. Много братчан погибло в первые месяцы войны. Среди них — Кокорин Георгий Антонович – командир взвода кавалерийского полка. Он погиб 31 декабря 1941 года под Москвой. В своем последнем письме домой Георгий Антонович пишет: «…враг, пожег все деревни, увел скот и птицу. Издевается над мирным населением. Обо всем говорить жутко. Здешнее население Отечественную войну будет долго помнить. Панночка, у меня к тебе одна просьба, если что случится со мной, обрати серьезное внимание на воспитание детей. Я знаю, что тебе будет тяжело, но ничего не сделаешь. Крепко целую своих маленьких деток. Мой долг защищать социалистическую Родину до последней капли крови».
Молодые парни уходили защищать Родину прямо со школьной скамьи. И они, каждый день сами находившиеся на волоске от смерти, тем не менее, поддерживали в письмах своих родных и близких людей, вселяли в них веру в благополучный исход войны.
Николай Чупин из села Большеокинск ушел в 1942 году на фронт сразу же после окончания школы, командовал стрелковой ротой. В своем письме с фронта он пишет: «… война вот-вот закончится поражением гитлеровской Германии и его клики, совместно с проклятым фашизмом… Ваш сын и брат дрался так, как положено воину Красной Армии. Не один десяток фашистов нашел себе могилу на нашей земле, за что Президиумом Верховного Совета РСФСР награжден орденом Красной Звезды. Ну, жизнь моя протекает по-фронтовому, гоним немцев из пределов нашей земли. 2.02.1944г.»
В одном из писем он обращается к отцу, участнику гражданской войны: «Можешь гордиться мной по праву. Твой сын не подведет Родину в трудный момент и не опозорит чести старого отца своего – как старого солдата. Ведь ты и сам знаешь, что Родина от солдата требует многого. Вот мы и отдаем все, что в наших силах».
И даже раненый в бою, попав в госпиталь, молодой солдат не падает духом, а пытается подбодрить своих родных и с гордостью сообщает о получении очередной награды: «…я в настоящее время нахожусь в госпитале недалеко от Рижского залива. Ранен я в голову с левой стороны выше уха. Был 3 часа без памяти. 10 дней лежал на койке и не поднимал головы. Ну, а сейчас дела идут ничего. Что будет дальше — сообщу. Немного плоховато с речью, заплетается язык. Ну, это все пройдет. Еще хочу вам сообщить, что я получил 3-ю высокую правительственную награду – орден «Александра Невского»….
Николай Чупин не дожил до Победы — ранение было слишком серьезным. Не получил он и последнего письма от своего отца. Отправляя письмо сыну в госпиталь, Николай Яковлевич как будто предчувствовал беду: «Уважаемый сын Коля! Последнее время я жду и никак не дождусь от тебя письмеца, но предчувствие какое то есть, потому что нет такого часа, чтобы ты вышел из моей головы. Или лишь потому, что пообещался домой, или что другое, только до этого времени не было такого состояния, чтобы я все время напряженно ждал письмо…. »
Последнее письмо, которое отец получил с фронта, было уже не долгожданным «треугольником» от сына, а обжигающая руки «похоронка»: «Ваш сын старший лейтенант Чупин Николай Николаевич в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран 3 октября 1944 года. Похоронен с отданием воинских почестей».
Не дождалась своего мужа и жительница д. Пьяново — Клавдия Леонтьевна Непомнящих. С первых же дней войны Михаил Николаевич ушел на фронт. Дома остались жена и четверо малолетних детей.
Для солдата было важно знать, как идут дела в семье — это давало веру и надежду выстоять, перетерпеть все трудности фронтовой жизни. Воля к победе вселяла уверенность, что именно он, конкретный солдат, спасет свою, конкретную семью, что он обеспечит своим детям будущее. Дома ждали писем с фронта как доказательство того, что фронтовик жив. Но многое читалось и между строчек, каждое письмо заряжало оптимизмом, советы помогали в практической жизни. В каждом своем письме Михаил Николаевич пишет о скорой Победе и о своем возвращении домой, к жене и детям, к мирной жизни: «Привет с фронта. Здравствуйте мои милые цветочки, здравствуй милая жена Клава, мои милые дети …Моя задача, Клава, — ты должна сама знать: скорее победить врага, и вернуться домой с победой, к своим родным детям и к жене молодой. Начать жить после Победы, укреплять страну … я знаю, что тебе тяжело, Клава. Но когда переживем все трудности, тогда мы с тобой заживем».
Это письмо, да букет гвоздик на открытке, присланной из Венгрии «для долгой памяти и скорой встречи», особенно были дороги Клавдии Леонтьевне — это последние весточки от родного ей человека. Непомнящих Михаил Николаевич погиб 29 марта 1945 года при освобождении Чехословакии.
В октябре 1943 года подполковник, инженер танкового корпуса Лаврентьев Алексея Михайлович получил долгожданную весточку из дома, подробное письмо своего сына Спартака о том, как идут дела в семье, как мальчик провел лето в деревне. В конце сын написал: «Скорей бы этих немцев угнали, да ты приехал, уже третий год не виделись», а ниже простым карандашом нарисовал пейзаж «Охота на уток», которым порадовал своего отца, заядлого охотника. Мальчишка мечтал о том мирном времени, когда они с отцом будут вместе бродить по лесу, с ружьем наперевес, охотиться на дичь. Но война разлучила отца и сына навсегда. Алексей Михайлович Лаврентьев погиб в 1943 году в боях за Украину.
Безусловно, письма — лишь слабое эхо войны, тихий ее отголосок, ведь они — продукт своего времени, когда любая лишняя информация могла повлечь за собой тяжелые последствия.
6 июля 1941 года «для гласного политического контроля за почтовой корреспонденцией» ввели военную цензуру. «Просмотрено военной цензурой» — таким штемпелем отмечено каждое почтовое отправление военной поры. Только «похоронки» шли мимо военной цензуры. Если в письмах содержались сведения о дислокации наших частей, то эти строчки замазывались чернилами, цензура строго следила за сохранением тайны.
В музее хранятся письма, написанные Дроздовым Петром Андреевичем своей жене Черемисиновой Доминике Георгиевне — пожелтевшие от времени листочки – свидетели их фронтовой юности и любви. Письма эти немного наивные, но очень добрые, нежные и трогательные. «…Эх, Дусенька! Разлучила нас с тобой война, навязанная гитлеровской собакой. Но … мы с тобой продолжим жизнь нашу веселую и радостную. Я не могу передать словами мою любовь к тебе, мне думается, что ты меня понимаешь… До свидания. Остаюсь верным как тебе, так и нашей Родине. В общем вас у меня двое, Дуся и страна, т.е. Родина наша с тобой, которая нас кормила, учила и растила…», — пишет Петр Андреевич ставя знак равенства между любовью к жене и любовью к Родине
В письмах отражается дух, настроение военного времени, в них и преданность Родине, и верность любимой женщине, и неизменная вера в Победу и товарища Сталина: «…ты сейчас опять обижаешься, что долго не пишу. Одно только пойми: идет упорная подготовка. Сама знаешь, надо сделать все, что требует Родина от нас … Загружен сильно изучением военного дела, сама знаешь, т. Сталин требует, чтобы были хорошо грамотными в военном отношении, ибо без этого немецкая собака долго будет топтать нашу землю и издеваться над нашими братьями и сестрами, морить их голодом» «…нашей Родине не впервой сражаться. Победа будет на стороне нашей партии, наших бойцов…»
В редкие минуты отдыха бойцы вспоминали о доме, рассматривали фотографии, писали письма, пели. Вспомним слова героя фильма «В бой идут одни старики»: «Кто сказал, что нужно бросить песню на войне? Перед боем сердце просит музыки вдвойне…». Музыка, песни помогали нашим солдатам выстоять, выжить в тяжелых условиях войны. «…1 мая провели хорошо. Вечером были песни и пляски, фокстрот. Баян у нас есть, баянист хороший, так что живем весело. Жаль только, что тебя со мной нет, танцевать не с кем… 10.05.1942 г.», — пишет Петр Дроздов жене (БГОМ КП ОФ-4798-29 л.11).
В другом письме он просит не продавать любимую гармошку: «…Ты просишь разрешения продать гармонь. Я прошу, не продавай, … сохрани. Ты сама Дуся знаешь, как я люблю музыку, а после войны, я думаю, некоторое время будет недостаток в стране и быть может мы не купим такую…» 18.02.1942 г.»
«Жди меня, и я вернусь. Только очень жди…» — эти строки фронтовики знали наизусть и часто произносили как заклинание, адресуя своим любимым.
«…Моя многоуважаемая подруга жизни, Дусенька! …. Ты мне пишешь, что у тебя сил и мужества хватит дождаться меня, пусть это будет 2,3 или 10 лет, все равно хватит, а у меня думаешь не хватит… Мы сейчас с тобой, как и весь Советский народ переживаем трудности, но мы их обязательно переживем и будем вместе…»
И может быть, именно любовь жен, детей, матерей помогли многим солдатам пережить нечеловеческие испытания, уцелеть в этой войне и возвратиться домой живыми. Ранеными, больными, физически измученными, но не сломленными духом победителями.
Из материалов научно-практической конференции «Братчане в годы Великой Отечественной войны» (18.05.2015)