Вторушина Нина Павловна, 1951 г.р., уроженка пос. Вихоревка Братского района, живет в Братске. Образование высшее, гуманитарное. Работала в БОКП «Гидропроект», в администрации г.Братска, Законодательном Собрании Иркутской области (помощник депутата). Краеведение увлекло с 2014 года. Тема интересов – родословная, родовые деревни: Кузнецовка, Анзеба. Пенсионер.Как грибы в ненастную пору по всей округе выскочили броские и веселые названия колхозов…
А рядом с ними, не имея ещё никакого специального названия, расширялось и тревожило всех своим быстрым ростом молодое поселение Карабаб…
Московских Л.Е. «Дубынинские индивидуалы и острожники»*
История вопроса
27 декабря 1929 года в речи на научной конференции аграрников-марксистов Сталин объявил о переходе к политике ликвидации кулачества как класса. 11 января 1930 года в «Правде» была опубликована передовая статья «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня». В ней прозвучал призыв «объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку и, в конце концов, смести его с лица земли».
Руководством к действию стало Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» с грифом «совершенно секретно» от 30 января 1930 года [1]. В нем были определены категории кулачества и меры применения к ним:
«а) первая категория — контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии;
б) вторую категорию должны составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежат высылке в отдаленные местности СССР и в пределах данного края в отдаленные районы края;
в) в третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках».
В Братском районе
В Братске сталинский призыв был подхвачен в конце января 1930 года. Из резолюции заседания президиума Братского РИК от 30.01.1930:
«…Начать немедленно и решительно проводить в жизнь мероприятия соввласти, направленные к уничтожению кулачества как класса, оказывать на него давление и беспощадно расправляться, как с элементами, мешающие колхозному строительству…
В связи с усложнившейся обстановкой и твердым курсом партии на раскулачивание кулацких элементов деревни, а также форсированным колхозным строительством деревни, состояние некоторых с/советов не соответствует запросам момента, …признать ввиду этого необходимым замену некоторых руководителей и полное переизбрание с/советов: Подъеланского, Б-Окинского, Н-Суворовского и Дубынинского.
Отмечая факты вредительства со стороны кулачества, направленные к подрыву мощи страны и вредящих экономике района, …предложить президиуму РИКа усилить в отношении кулачества карательные меры, призвав к решительным и энергичным действиям суд и следственные органы» [2, л.90].
Многие хозяйства в Братском районе пережили репрессивные меры воздействия: от поражения в гражданских правах – до расстрела (ВМН). О масштабах развернутой борьбы читаем в отчете Братского РИКа за 1930 год: «…На основе массовой коллективизации в районе была проведена ликвидация кулачества как класса, если в 28 году кулачество составляло у нас в районе 4% населения, то в нынешнем году оно составляет лишь 0,3%. Правда, у нас еще имеется много не выявленных кулаков, скрывающихся под маской середняка, а иногда и колхозника, но все же, основную часть кулачества мы ликвидировали» [3, л.1].
Тем самым, было оглашено исполнение рекомендаций постановления 1930 года: количество ликвидируемых по каждой из трех категорий кулацких хозяйств должно строго дифференцироваться по районам в зависимости от фактического числа кулацких хозяйств, с тем, чтобы общее число ликвидируемых хозяйств составляло в среднем, примерно, 3 — 5%.
Повсеместно проводились собрания колхозников, бедноты и батраков с целью уличения своих односельчан в кулацких проявлениях (наем работников, нетрудовые доходы, укрытие излишков хлеба, дача хлеба под отработку, пособничество антисоциалистическим элементам и пр.).
Решения были жесткими, беспощадными: «…Долголугский с/совет просит срочно выслать кулаков на необитаемое место. Так как эти элименты социально опасны. Просим Братский райисполком в ближайшее время выслать из нашего с/совета этих кулаков… 19 февр. 1930 г.» [4, л.17-об.].
Первоначально выявленного «классового врага» облагали повышенным индивидуальным налогом, что автоматически влекло за собой лишение избирательных прав [5, л.1].
Затем зажиточные крепкие хозяйства с набором «провинностей» попадали на рассмотрение счетной комиссии или тройки по раскулачиванию, которая назначала им категорию кулачества — от первой до третьей.
Как следовало из руководящих документов, третью категорию необходимо было расселять на неудобных землях за пределами колхозных хозяйств. При отводе районов рекомендовано было учитывать природные условия, гарантирующие невозможность бегства выселенных обратно (болота, реки, отсутствие дорог).
В этих целях сначала на внеочередном заседании комфракции Братского р-на от 28.03.1930 определили район и сроки для расселения:
1.«…участок между Кузнецово-Вихорево и Анзеб утвердить;
2. Время проведения выселения установить с 08.03. по 07.04.1930».
Намеченные участки, годные под поселение кулацких хозяйств: Убинский, Карабабь, Мостовой, Тэнга**, Никзавод были утверждены президиумом Братского РИК только 16 апреля 1930 г. [2, л.119].
Где находился Карабаб?
Подсказку о месте нахождения участка Карабаб находим в донесении уполномоченного Герасимова Иркутскому окрисполкому от 27.06.1930 [6, л.144]:
«… кулаки Куйтунского района поселены на участок Карабаб по реке Вихоревой в 6 верстах от д.Анзеб и 8 верстах от д.Кузнецова…»
Обратимся к картам. Прямое сообщение между Кузнецово-Вихорево и Анзебой составляло 10 верст, а 14 верст надо «набирать» вдоль русла реки (верста — 1066,8 м).
C помощью электронного ресурса rus.bz выстраиваем примерный маршрут по указанным Герасимовым координатам, который приводит в район 137 км от устья реки Вихоревка (напротив впадения правого притока – р.Мостовой).
Продолжая искать подтверждение предположениям, на Схематической карте лесов местного значения (ЛМЗ) 1937 года [7] в излучине реки Вихоревка нахожу участок землепользования колхоза «Охотник», который на карте 50-х годов отнесен к хозяйству с/х артели «Красный октябрь» [8]. Возможно, именно этот участок первоначально был разработан и освоен поселенцами Карабаба.
В первых числах апреля 1930 года три партии кулаков Братского района, определенных по 3-ей категории (136 хозяйств), в сопровождении уполномоченных Дубровина (из Окинской части р-на), Дорофеева (из Верхне-Ангарской части р-на) и Зарубина (из Нижне-Ангарской часть р-на) направляются в Николаевский завод для дальнейшего распределения по выделенным местам расселения.
С учетом того, что государство не финансировало организацию переселения кулаков, их продовольственное обеспечение (натурфонд) и обустройство на местах выселки, было издано секретное постановление Сибкрайисполкома, предлагающее округам изыскать по 25 руб. на каждую перебрасываемую на север кулацкую семью. Средства эти могли быть изысканы как непосредственно от каждой семьи, так и от организаций, принимающих кулацкое имущество, или за счет местного бюджета. Средства эти должны переводиться крайфинотделу на расходы по переселению и, кроме этого, выселяемые обязывались иметь при себе двухмесячный продовольственный запас [9].
Сведения о сборе такого аванса нашли отражение в секретном сообщении финотдела Братского райисполкома Иркутскому окрфинотделу 30 мая 1930 г. № 0186: «…на основании распоряжения окрфинотдела произведен сбор авансов с кулацких хозяйств по Братскому р–ну, каковых поступило 1289 руб. 29 коп.» [6, л.144].
К 10 апреля 1930 года участок Карабаб еще не готов, прибывших ссыльных расселяют по ближайшим деревням. Вот что об этом докладывает комендант Ведерников, председателю РИК Яблочкину:
«…Настоящим сообщаю, что на участки прибыли сегодня 45 человек, отправляю на рубку бараков уч.Убь, но дело плохо, что обслужить одному два участка – Убь и Карабаб – никак невозможно, так как карабабские стоят в дер. Анзеб, а убские в д.Кузнецово, расстояние 10 верст, поэтому я просил бы отправить какого-нибудь уполномоченного на уч. Карабаб.
Кроме того, вопрос очень серьезный по снабжению хлебом. Хлеба хватит только до 15 мая, не больше, а овса для лошадей на апрель и то не хватит. Заброска хлеба очень плохая, дороги — ни на санях, ни на телеге, и скоро заиграют речки, тогда совершенно на участок не попадешь. Так что срочно сообщайте, можно или нет выехать сейчас за получением хлеба в Братск, который должен находиться в Союзхлебе…»[6, л.119].
Куйтунские ссыльные
Напряженная обстановка с обустройством, снабжением продовольствием и фуражом выселенного кулачества усилилась в связи с прибытием партии куйтунских кулаков.
Куйтунский район являлся опытно-показательным в области сельского хозяйства, но именно там «имели особенно сильный и открытый террор» — пишет газета «Власть труда» (№ 16 за 19 янв. 1930 года). В результате «чистки» крестьянства выявленных кулаков по второй категории отправляют в необжитые районы края. Но по пути следования иркутским ОГПУ принимается решение о «переквалификации» ссыльных в третью категорию и о размещении их на территории Братского района на общих основаниях. Причина – недостаточное обеспечение натурфондом [6, лл.51,121].
Новость застала врасплох местную власть, и это отражено документально: «Не имея указаний ОИКа на вселение кулаков Куйтунского района в пределах Братского района, таковые оказались неожиданностью, в силу чего до сего времени не отведены участки под поселение таковых» [2, л.47].
Но партийная дисциплина все-таки возымела свое действие и через неделю 4 апреля 1930 года в селе Долгий Луг по Акту и опросу произошла передача группы ссыльных Куйтунского района. Передал комендант ОГПУ Зундель, принял уполномоченный Братского райисполкома Зарубин в присутствии Носова, члена долголугского сельсовета.
Из Акта-ведомости следует, что прибыло 70 семей в составе 362 человека (мужчин — 168, женщин – 194, в том числе, детей и подростков до 18 лет – 194) [10, л.73].
Кроме того, передано по Акту: лошадей – 78, плугов – 9, борон – 17, кос – 120, серпов – 88, молотков и бабок для отбоя кос — 21 комплект, вил железных – 35, лопат железных – 50, пил поперечных и продольных – 54, топоров – 92, ломов – 9, кирок – 9, столярного инструмента – 2 комплекта, кузнечного инструмента — 1 комплект.
Партию ссыльных распределили по четырем выделенным участкам (Карабаб, Тэнга, Мостовая и Никзавод), таким образом, в Карабабе оказалось только 27 из 70 куйтунских семей. (Приложение 1) [6, л.187].
Жизнь в Карабабе
Об обустройстве поселенцев Карабаба узнаем из донесения уполномоченного Герасимова в секретную часть Иркутского крайисполкома 27 июня 1930 года [6, л.144]:
«1.Населено в участке 53 хозяйства численностью в 285 едоков.
2.Отстроено 6 домов и заняты семьями, а 5 домов еще не отстроены.
3.Раскорчеваны земли 8,5 дес., из них 2,5 дес. вспахано и 1 дес. засеяна.
4.Засеяно весной 7,77 га.
5.Паров приготовлено к будущей весне 8 десятин.
6.Построен небольшой дегтярный завод, в котором выгнано чистого дегтя 80 пудов. Из них продано крестьянам 30 пуд., а 50 пуд. в наличности.
7.Выделена группа людей, которые дерут корье, которого было заготовлено 245 пудов и сдано кожсиндикату, 60 пудов в наличности и готовится к сдаче.
8.С 21 июля с.г. приступают к сенокошению. Инвентарь: как-то косы, вилы, грабли имеются.
9.Площадь покоса имеется в 46 гектаров.
10.Дисциплина имеется, самовольных отлучек нет. Распоряжениям уполномоченного подчиняются.
11.С продуктами дело обстоят плохо, хлеб-паек не получают, у крестьян достать не могут. От недостачи питания имеются случаи заболевания детей.
12.Рабочего скота имеют на 53 хозяйства 48 лошадей и 3 коровы.
13.Плугов всего 22, из них 14 совершенно не пригодны к работе и требуют большого ремонта».
Следует сказать, что в местах поселения ссыльных никаких органов самоуправления не создавалось, свободное передвижение запрещалось. Поселками управляли коменданты, назначаемые райисполкомами и утверждаемые окрисполкомом.
Ссыльные хозяйства Братского района
В материалах дела Братского РИК по раскулачиванию Список хозяйств, высланных по 3-ей категории (участок Карабаб) и переписанный от руки Московских Л.Е., содержит 54 семьи численностью 251 человек [6, л.187]. Из них – 27 семей из Братского района. Именно они стали объектом настоящего исследования. (Приложение 2).
В ходе работы установлены члены семей братского списка, уточнены персональные данные (ФИО, дата рождения, степень родства и пр.). Значительную часть информации удалось изучить в муниципальном архиве администрации г.Братска, где хранится 351 дело граждан Братского района, подвергшихся экономическим и политическим репрессиям за 1927-1936 гг. Среди них находятся 15 фамилий братских поселенцев Карабаба. Пролистаем страницы их судеб…
Бояркин Филипп Ананьевич, хлебороб из Шаманово [11, ед.хр.28].
Из материалов дела: воевал на империалистической войне, попал в плен на 4 года. За границей насмотрелся на культурные хозяйства и по возвращении домой решил сам приобрести машины, чтобы «отойти от эксплуатации наемного труда». В хозяйстве имел жнейку, сеялку, молотилку, за что и пострадал. Из политэкономической характеристики: «Хозяйство Бояркина Ф.А. в дореволюционное время числилось крепко середняцкое, применявшее наемных рабочих, беспощадно их эксплуатировал. С 1925 года за счет эксплуатации машин и наемных рабочих хозяйство разрасталось. В хозяйственно-политических компаниях, проводимых на селе, относится вызывающе».
Арестован, в книге Московских Л.Е. упоминается как соучастник восстания под предводительством Серышева К.
Замаратский Савватей Михайлович, хлебороб из Долоново [11, ед.хр.104].
Лишенный дома и всего нажитого, 16 марта 1930 года Замаратский С.М. по описи под расписку принимал имущество, выделенное для следования в место ссылки:
— конь бурый с упряжью, фуража (овес) 28 пудов;
— телега на железном ходу;
— 2 косы-литовки, 2 серпа, 2 железных лопаты, 2 топора, молоток, вилы, пила поперечная, лом, мотыга;
— доха козья и 2 шубы.
Из продуктов питания разрешалось взять продовольствие на 2 месяца (на каждого члена семьи по одному пуду). Кроме того, рекомендовалось иметь семенной запас пшеницы, овса, ярицы, картофеля и пр.
Отбывая в Карабаб, Савватей Михайлович оставил в колхозе старших детей: дочь Марию, 17 лет, и сына Петра, 15 лет, уберегая их от горькой доли ссыльных.
Коновалов Михаил Васильевич, хлебороб из Седаново [11, ед.хр. 162].
Обвинялся в спекуляции за период с 1922 по 1930 годы, «систематически менял лошадей, на пушнину приобретал от тулуновских спекулянтов платки и мыло и за эти товары наймовал месную бедноту для полевых работ, имеет 1/3 сепаратора».
Добиваясь справедливости, Коновалов М.В. писал заявления в налоговую комиссию: «Обложение меня налогом и показания в протоколе считаю неправильным в виду того, что мы наемного труда 50 дней не производили, а производили не больше 15 дней в год. Зачем производить, так как земли имел не больше 5 десятин».
Из политэкономической характеристика Коновалова М.В.: «Хозяйство является явно кулацким, сын торговца, закабаляет бедноту, которую беспощадно эксплуатирует путем дачи хлеба под отработку. Беднота по 3 дня работала за головные платки. Против коллективизации вел бешеную агитацию, систематически менял плуги и ежегодно по два-три коня менял…». Постановили: оставить Коновалова М.В. и его семью в списках лишенцев.
Отбыв назначенный срок ссылки, выбыл в Н-Шаманский участок, вступил в колхоз.
Кузнецов Михаил Васильевич, хлебороб из Пашино [11, ед.хр. 184].
В 1929 году был лишен права голоса за эксплуатацию. Граждане дер. Пашиной становятся на его защиту: «Кузнецов М.В. действительно крестьянин нашей деревни с малолетства и до настоящего времени около земли. Чужой труд не эксплуатировал. На страдные работы приходилось наймовать до 10 человек в лето, платил честно, живет честно. Организаций никаких не вел против сов.власти. Мы просим его восстановить во всех правах, дабы мы смогли его принять в нашу семью (с/артель)». Подписали комсомольцы Ульяна Говорина, Елена Кузнецова, Кузнецов Р., 14 бедняков и 17 середняков.
А колхозники «к-за имени Охотник» от 16.09.1934 заверяют: «…даем настоящую справку Кузнецову М.В. в том, что проживал на выселке Карабаб с апреля 1930 года по 4 июня, никуда не отлучался и в банде не существовал, банда организовалась после его ареста».
Сам Кузнецов М.В. из Карабаба с надеждой пишет заявление Братскому РИК: «…я сейчас высланный на участок Карабаб как кулак. Но я налоги платил ежегодно, не был обложен инд.налогом, не был распродан. Не шел против власти путем агитации никогда. В чем и прошу восстановить меня в правах и возвратить на место жительства в Н-Шамановский с/совет в дер.Пашино».
Но старания оказались тщетными, 13 июня 1930 года Кузнецов М.В. осужден на 5 лет. Срок отбывает сначала в тюрьме, потом в Беломор-Балтийском исправительно-трудовом лагере ОГПУ. За ударный труд освобожден досрочно в 1934 году и пытается восстановиться в гражданских правах. Пленум Нижне-Шамановского сельсовета дает ему положительное заключение, а Братский райисполком отказывает, припоминая старые «заслуги».
Без права выезда из поселения Кузнецов М.В. в сентябре 1929 года обращается в крайисполком: «…Прошу восстановить меня в избирательных правах, так как я не чуждый элемент Советской власти» и добивается восстановления в избирательных правах.
Перетолчин Иван Петрович, хлебороб из Варгалика [11, ед.хр. 252].
Еще в 1928 году Братская районная налоговая комиссия вменила Перетолчину И.П. «прошлые времена при царизме и до 1925 года включительно, когда он имел постоянных рабочих за минимальную цену» и привлекла к индивидуальному налогообложению. Владелец мельницы, жатки, молотилки систематически применял наемный труд, тем самым «закабалил окружающее население и имел нетрудовые заработки». В 1919 году был произведен раздел имущества с братом Перетолчиным Василием Петровичем, в 1927 году из хозяйства выделился сын Никита Иванович, красный партизан из отряда Бурлова.
Попытался в течение первых месяцев пребывания в Карабабе восстановиться в правах, но получил отказ Иркутской окружной комиссии по пересмотру списков лишенных избирательных прав от 2 июня 1930 г.
Повторно привлекался 15 февраля 1938 г., был арестован и приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.
Пинигин Николай Титович, хлебороб из Верне-Суворово [11, ед.хр. 255].
С 12 до 18 лет был батраком, в молодости чистил и распахивал пашню. Будучи неграмотным, но трудолюбивым и предприимчивым, сумел создать крепкое крестьянское хозяйство.
Был красным партизаном отряда Зверева в 1919 году в борьбе с колчаковщиной.
Несмотря на это 10 марта 1930 года общее собрание граждан села Верхне-Суворово «вполне согласное отнести хозяйство Пинигина Николая Титовича к явно кулацкому и ликвидировать его из пределов Париловского сельсовета». Также односельчане вспомнили, что он с 1905 по 1914 год в компании с братом были совладельцами парохода «Волна».
Пережил ссылку, но в 1937 году снова подвергся репрессиям. Был арестован и
приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.
Рыбников Даниил Петрович, хлебороб из Верхнего Баяна [11, ед.хр. 274].
В 1927 году был инициатором создания артели частных торговцев под названием «Трудовая артель». В 1928-29 годах отказывался выполнять план хлебозаготовок, за что был обложен налогом в пятикратном размере, а хозяйство было распродано на сумму 1200 руб.
Судя по перечисленным в характеристике обвинениям, Рыбников был предприимчивым и изобретательным человеком. В летнее время сдавал под отработку перевозной «карбуз» (карбас – лодка с высокими бортами) и водяную мельницу. Свою добываемую пушнину продавал на частном рынке «по дорогим ценам, со спекулянтами имел тесную связь».
Рыбников не признавал Советскую власть, предсказывал ей переворот, когда «всем колхозникам будут выкалывать глаза и отрезать языки».
20 февраля 1930 года была произведена опись оставшегося имущества кулака Рыбникова Д.П. на общую сумму 600 руб. По инструкции до передачи имущества в колхоз, бывшему хозяину надлежало «принять его на полное хранение до особого распоряжения». До этого он уже был лишен избирательных прав и обложен индивидуальным налогом. …Подписывать такую расписку Даниил Петрович отказался.
Ступин Сергей Александрович, хлебороб из Варгалика [11, ед.хр. 288].
Из карточки обследования хозяйства узнаем, что Ступин С.А. не имел сельскохозяйственных машин, поэтому в летнее время нанимал работников «на жнетво». Из нетрудовых доходов указано, что «3 раза возил до Братска хлеб из Атуби, плотничил». По сравнению с 1928-1929 гг. посевы уменьшились на 148 десятин в 1929-1930 гг. Также за этот период уменьшилось число рабочего скота (лошадей) — с 6 до 4 голов, крупного рогатого скота – с 9 до 5 голов. Таким способом хозяин пытался снизить размер индивидуального налога, которому он подвергся в 1929 году.
Признавая хозяйство Ступина С.А. явно кулацким, Братская налоговая комиссия перечисляет признаки, указывающие «на особо выделяющуюся мощность его хозяйства: эксплуатация наемного труда и мельница, которая в скором времени начнет работать».
На попытки восстановиться в избирательных правах получает отказы Иркутской окружной комиссии по пересмотру лишенцев в июне 1930 г. и Президиума Восточно-Сибирского исполкома в августе 1931 г.
Сутырин Григорий Васильевич, хлебороб из Большой Кады [11, ед.хр. 291].
Служил в Красной армии, был примерным красноармейцем. Избирался в состав сельского совета на два года.
В 1928-29 годах в хозяйстве Сутырина Г.В. 10 едоков, из которых только 3 трудоспособные. А хозяйство немалое: лошадей — 7, крупного рогатого скота — 14, овец — 15. В карточке плательщика сельхозналога указан размер дохода от хозяйства – 646,4 руб., от побочных заработков (охота, извоз, с/х машины) – 33, 25 руб. Исчислены налоги и страховые платежи, всего 178,2 руб.
13 марта 1930 года имущество, оцененное в 1454,98 рублей было конфисковано и передано в неделимый капитал Большекадинской сельскохозяйственной коммуны «Красный партизан».
11 апреля 1930 Сутырин Г.В. просит разобраться Братский исполком «в недостойном его наказании и восстановить в правах». В надежде на справедливое разбирательство уверяет: «…я не враг Советской власти, а верный работник и помощник в делах».
Ответ Иркутской окружной комиссии по пересмотру в июле 1930 года: «Оставить в списках лишенцев».
Усов Борис Алексеевич, хлебороб из Степново [11, ед.хр. 307].
Из политэкономической характеристики: «Был признан кулаком и выслан по 3-ей категории за систематическую эксплуатацию бедноты и батрачества. Наемный труд им применялся с 1915 по 1920 год и в 1920-1928 годы. Давал хлеб под отработку с процентами. Материалы эксплуатации подтверждены бедняцким собранием. В 1919 году добровольно ушел в красный партизанский отряд Зверева, активно боролся против белых банд. Об этом его характеризуют партизаны Королев Д.Н., Рыбкин Д.И. и пред. с/совета Рукосуев»
Усов Б.А. обращался телеграммой в Иркутский крайисполком о приостановлении высылки в Карабаб: «вопреки распоряжению ЦК партии Кежемский с/совет высылает меня. Что я красный партизан и не беглец могут подтвердить мои товарищи красные партизаны, сражавшиеся за советскую власть и вместе со мною уволенные после победы над врагом. С фронта не бежал, а был мобилизован».
Но против заявителя имелись свидетельства односельчан: «Лично знаю Усова Б.А. с 1920 года, который принимал активное участие в сокрытии награбленного бандой Зарековского в с.Б.Мамырь из заготпункта Братской заготконторы имущества и продуктов, оказывал банде содействие в ее сокрытии».
Краевой комиссией по пересмотру лишенцев 23.09.1930 вынесено решение «…оставить в списке лишенцев», а это означало – высылки не миновать.
Филиппов Иван Артемович, плотник из Громов [11, ед.хр. 311].
На собрании бедноты 2 июля 1928 года хозяйство Филиппова И.А. было обложено индивидуальным налогом как кулацкое. «Систематически эксплуатировал бедноту и батрачество, расплачиваясь за работу гнилой пшеницей. Давал хлеб под отработку. Противник всех мероприятий». Услышав на собрании сельчан такую характеристику, Иван Артемович обращается в Братский РИК: «… меня из числа тружеников-крестьян выделили на сторону кулацкого элемента, не считаю себя этого поля ягодой, прошу детально разобраться. 6 июня 1928 г.».
Не дождавшись ответа на свою жалобу из Братского РИК, Иван Артемович ищет защиты у прокурора об отмене повышенного налога или «скостить налог хотя бы наполовину». Но сведения из учетных документов не оставляют шансов на пересмотр «кулацкого дела»: «крупного рогатого скота – 8, лошадей — 3, высокая урожайность зерновых (около 100 пудов), совладелец мельницы, наем не менее 60 поденщиков в сезон, скрытая прибыль от пошива (имеется швейная машина)».
1 апреля 1930 года конфискованное имущество Филиппова И.А. на сумму 430, 65 руб. передается в громовскую коммуну «Огонек», при этом, «вся одежда остается на хранение без оценки».
На место ссылки Иван Артемович отправился с женой Анной Петровной. Приемных дочерей-сирот Параскеву и Елизавету (Елену?) общее собрание постановило ссылке не подвергать, оставить в с. Громы, восстановив в гражданстве по следующим основаниям: «…принимая во внимание их политическую неразвитость, происхождение из пролетарской семьи и попытки прервать связи с кулацким хозяйством».
Черных Андрей Иванович, хлебороб из Ключи-Булака [11, ед.хр. 333].
В карточке плательщика сельхозналога за 1928-29 гг. указано 5 едоков, из них трудоспособных – 2. Доход от личного хозяйства составлял 222 руб. (лошадей — 4, крупного рогатого скота – 3, овец -14), по посеву – 642,40 руб., от побочных заработков (извоз) – 200 руб., всего – 1064, 4 руб. Исчисленный налог и страховые платежи составили сумму – 249,62 руб. «Мощность такого хозяйства среди своих односельцев» дала повод Братской налоговой комиссии привлечь Черных А.И. за доходность от полеводства и животноводства к индивидуальному обложению в 1928-1929 гг.
Из сельскохозяйственных машин имел ½ жнейки, хлеб сдавал в организацию по установленной цене, периодически нанимал одного работника, из постоянных работников — няня.
За наличие крупного кулацкого хозяйства, закабаления окружающей бедноты путем дачи хлеба под отработку, систематическую эксплуатацию сельскохозяйственных машин определен на выселение.
Черных Леонтий Иванович, хлебороб из Ключи-Булака [11, ед.хр. 335].
Из протокола собрания группы бедноты 07.03.1930: «Отнести к кулацким хозяйствам Черных Леонтия Ивановича. Проживает в хозяйстве своего отца Ивана Калиновича — исторически кулацкого хозяйства, из которого выделялось самостоятельно три кулацких хозяйства. С 1923 года постоянно сезонно имеет наемную рабочую силу».
С 1929 года был, как кулак, лишен избирательного права голоса и в списке лишенцев попадает в Карабаб. С 15 февраля 1931 года Черных Л.И. зачислен в тыловое ополчение во 2-е отделение батальона ВСЧ т/о (Бурея Уссурийской ж/д), в 1934 году освобожден за честный и добросовестный труд. Никогда не признавал себя эксплуататором, а был честным тружеником в своем хозяйстве: «…моя нажива и накопления зависели от обработки лишней десятины земли, засеянной хлебом».
После освобождения и возвращения в Карабаб в 1934 году пишет обращения о восстановлении в правах в Иркутский крайисполком. В его поддержку командир и военком 2-го отдельного батальона ВСЧ т/о отмечают в характеристике: «показал дисциплинированным, хорошим работником, был премирован, принимал активное участие в трудовом соревновании, школу политической грамоты усвоил хорошо. Положительные стороны работы Черных Л.И. необходимо принять во внимание при рассмотрении вопроса о восстановлении его в изб.правах».
В ответе на запрос областного центра Братский РИК не сдается: «Гражданин Черных Л.И. числится в списках лишенцев Братского района, ежегодно подводился под инд.обложение как кулацкое хозяйство. РИК считает действия, примененные с/советом правильными».
В октябре 1934 года решением краевой комиссии по рассмотрению жалоб и ходатайств Черных Л.И. был все-таки восстановлен в избирательных правах.
В 1938 году репрессиям подверглась его жена Пелагея Филипповна Черных. На момент ареста жила в Иркутске и работала медсестрой поликлиники ст.Иркутск-2 ВСЖД. Осуждена и приговорена к 10 годам лишения свободы.
Судьба поселения Карабаб
Карабаб просуществовал примерно до 1936 года. Сначала выбыли поселенцы, арестованные за участие (содействие) летом 1930 года в вооруженном крестьянском восстании.
Поселение редело по причине привлечения «свободных рук к трудовому участию» в дорожном строительстве, на лесозаготовках Сиблестранса [12, л.56]. Созданный к тому времени СИБУЛОН,*** вел взаиморасчеты с хозорганами по договорам на временное использование кулаков [6, л.133].
Часть ссыльных смогли восстановиться в правах и вернуться в свои родные места. Тому подтверждение – решения по обращениям поселенцев Карабаба Черных Л.И. и Кузнецова М.В. в различные инстанции о восстановлении в правах и возвращении на место прежнего проживания, датированные 1934 годом.
С 1933 года стали восстанавливать в избирательных правах детей кулаков, достигших совершеннолетия, при условии, если они занимаются общественно-полезным трудом и добросовестно работают [14].
По истечении 5 лет ссылки у поселенцев появилась возможность восстановиться во всех гражданских правах и получить право избирательного голоса при условии:
а) если они в течение этого срока на деле докажут, что прекратили борьбу против организованного в колхозы крестьянства и мероприятий советской власти, направленных на подъем сельского хозяйства;
б) если они покажут себя на деле честными и добросовестными тружениками [15].
В 1939 году в составе населенных пунктов Братского сельсовета Карабаб еще включен, но уже без каких-либо статистических сведений.
Состав населения Карабаба обновлялся. К примеру, в Похозяйственной книге за 1936 по с.Братск [13, лл.45-47] есть единичные страницы по хозяйствам Карабаба, в которых значатся новые фамилии с пометками: Шаманский Михаил Сергеевич, состав семьи 7 человек — «вошел в колхоз»; Литвяк Агафья Гр., состав семьи 5 человек — «рабочая»; Усов Семен Максимович — «забрали». Других сведений обнаружить не удалось.
Уроженец Кузнецовки Смолин М.Г. 1933 г.р. вспоминает: «При нашем детстве Карабаба уже не было, но когда нам случалось лугами по речке ходить в анзебинскую школу, то мы видели спиленные столбы на месте поселения». Спиленные столбы, вероятно, это остатки фундаментов от построек Карабаба.
… Местность бывшего поселения Карабаб всем нам хорошо знакома, мы проезжаем ее поездом или электричкой по левому берегу р.Вихоревка до моста в районе ст. Моргудон. Оглянитесь, это рядом с нами…
приложение 1: Список кулацких хозяйств из Куйтунского района, высланных по 3 категории на участок Карабаб
приложение 2: Список кулацких хозяйств из Братского района, высланных по 3 категории на участок Карабаб
Примечания:
* Московских Леонид Ефимович (1935-1991), уроженец д.Матерá. Закончил юрфак Иркутского госуниверситета и всю жизнь проработал в Братской прокуратуре, последняя должность – прокурор г.Братска. В основу книги легли реальные события, восстановленные с помощью участников и свидетелей коллективизации 1930 года. При жизни автора только отдельные главы были напечатаны в газете «Красное знамя» в 1990 году. Книга «Дубынинские индивидуалы и острожники» напечатана ООО «Издательский дом «Братск» в 2017 году тиражом 100 экземпляров.
** Скорее всего, этот участок назывался Теньги, по названию хребта, у подножия которого он находился — в 8 верстах от Николаевского завода по реке Долоновой. Этот «кулацкий» участок 19 июля 1930 г. указывал уполномоченный Герасимов в донесении в Крайисполком. (БГОМ истории освоения Ангары. Фонд Ф-33. Опись 1. Ед. хр. 109. Л.146). В настоящее время хребет носит название Терги.
*** СИБУЛОН — СИБирское Управление Лагерями Особого Назначения образовано в 1929 году, в 1935 году переименовано в Сиблаг.
Использованные источники:
- Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 г. № 47// Электронный ресурс: http://istmat.info/node/30863
- Протоколы заседаний президиума Братского райсовета 1930-1931 гг. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 1. Ед. хр. 13б. Л.90.
- Отчет о работе райисполкома за 1930 г. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 1. Ед. хр. 13. Л.1.
- Протоколы заседания тройки при Братском райисполкоме, списки кулацких хозяйств и др. 1929-1930 гг. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-37. Опись 1. Ед. хр. 11а. Л.17-об.
- Годовые отчеты о работе сельсовета за 1929-1930 гг. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-37. Опись 1. Ед. хр. 9. Л.1.
- Архивные документы по раскулачиванию. Т.1. Дело Братского РИК с материалами по ликвидации кулачества как класса. Февр.–дек. 1930 г. //БГОМ истории освоения Ангары. Фонд Ф-33. Опись 1. Ед. хр. 109. Л.144.
- Карта Братского района 1937 года. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 1. Ед. хр. 75 на 1 листе.
- Карта 50-х годов составлена Братской комплексной экспедицией Министерства сельского хозяйства РСФСР к проекту межхозяйственного землеустройства в связи со строительством Братской гидроэлектростанции.
- Дополнение к постановлению Президиума Сибкрайисполкома о подготовке к переселению кулацких хозяйств в отдаленные необжитые районы от 11 февр. 1930 г.// Электронный ресурс: http://istmat.info/node/58000
- Материалы по вопросу обложения индивидуальным налогом кулацких хозяйств.// Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 1. Ед. хр. 12. Л.73 .
- Дела постоянного хранения (документы граждан, подвергшихся экономическим и политическим репрессиям) за 1927-1936 гг. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 4. Ед. хр. 333. Л.31.
- Протоколы заседаний Президиума Братского исполкома 15.01-23.11.1934 г.// Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд Р-1. Опись 1. Ед. хр. 50. Л.56 .
- Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств колхозников. С. Братск, Пьяново. 1936 год. //Архивный отдел администрации г.Братска. Фонд 37. Опись 1. Ед. хр. 19. ЛЛ. 45-47.
- О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков. Постановление Президиума ЦИК СССР от 3 июля 1931 г.//Электронный ресурс: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3743.htm
- О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков. Постановление Президиума ЦИК СССР от 17 марта 1933 г.//Электронный ресурс: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3947.htm